Порванная струна - Страница 36

– Из-за дочери.

– Расскажите мне все. – Голос Ковригина стал мягким и располагающим. – Расскажите все, Елена Сергеевна. Вам станет легче.

Женщина сгорбилась, опустила плечи, лицо ее постарело. Она не отвела глаз от своего собеседника, но глаза ее стали какими-то невидящими, нездешними, как будто она смотрела на что-то очень далекое.

– Когда-то мы были близки с Арсением, – начала она и, решив добавить в свои слова жесткой определенности, уточнила: – Мы были любовниками. Вы понимаете, я была тогда намного моложе и намного интереснее. – При этих словах Елена Сергеевна, как любая женщина, не удержалась и кокетливым жестом поправила волосы.

Ковригин хотел было сказать дежурное «Вы и сейчас прекрасно выглядите», но передумал: обойдется.

– Намного интереснее, – с грустью повторила Елена Сергеевна, – да и он тогда не был еще богатым бизнесменом. Короче, не в этом суть. Прошли годы, мои дела шли плохо. Недавно я встретила Арсения и попросила его помочь… не деньгами, конечно, это было бы унизительно, да и проку в этом мало; нет, я попросила его устроить на работу Марину, мою дочь. Как я потом раскаивалась в своей просьбе! – Последние слова прозвучали как трагический вздох, и Елена Сергеевна надолго замолчала.

Ковригин не торопил ее, зная, что теперь она будет говорить, пока не расскажет ему все.

Действительно, после долгой паузы Елена Сергеевна продолжила:

– Он взял ее в свою фирму, бухгалтером. Не главным, конечно, вторым или третьим, но на хорошие деньги. Она приоделась, завелись кое-какие приличные вещи, я была так рада! И не сразу заметила, как изменилась Марина. – Елена Сергеевна взглянула на Ковригина своими полубезумными глазами и заговорила тише, надрывнее: – Она приходила домой очень поздно, когда я спрашивала ее – отмахивалась или говорила, что много работы, а ведь я не дура, я видела, что Марина пришла от мужчины, это всегда можно заметить. Да я очень и не приставала к ней – взрослая девушка, у нее своя жизнь, не могу же я надзирать за ней до старости. Но как-то Мариночка сама заговорила со мной… Она вернулась домой под утро, немного пьяная, пришла в мою комнату, заплакала и сказала, что давно уже сделалась любовницей Арсения, что он противен ей, но ничего не поделаешь, иначе не сохранить работу… Я очень разозлилась, хотела поговорить с ним, но Марина меня удержала, а через несколько дней она вернулась с работы совершенно невменяемая… Я долго не могла добиться от нее вразумительного объяснения, она только тряслась и плакала, но наконец смогла объяснить мне, что Арсений много раз заставлял ее подписывать фальшивые накладные, а теперь в его фирме ревизия и он подставил ее, свалил на нее огромные недостачи и ей грозит тюрьма…

Елена Сергеевна снова замолчала. Ковригин терпеливо ждал, и только Ара Димирчан вертелся в кресле и хрустел суставами. Наконец женщина снова заговорила:

– Я пошла к нему, пыталась разговаривать с ним как с человеком. Но это не человек, это – чудовище! Он смеялся надо мной, смеялся мне в лицо! И наконец сказал: если я хочу спасти дочь, то должна сделать то-то и то-то… То есть устроиться в вашу фирму по поддельным документам, а потом выполнить его задание. – Елена Сергеевна опустила глаза и тихо закончила: – Остальное вы знаете.

– Хм, – откашлялся Ковригин, – как вы решились послать факс прямо из приемной, это же было очень рискованно?

– Колыванов настаивал, чтобы я сделала это сразу же, как только узнаю, – время дорого. И потом, – злорадно добавила Елена Сергеевна, – вы зря думаете, что это рискованно. У той курицы, что сидит в приемной, можно под самым носом скачать из компьютера все материалы по вашей фирме, она и не заметит. Вообще, по моим наблюдениям, единственное, что она хорошо делает, – это заваривает кофе. Насчет же всего остального, из-за чего начальник держит красивую секретаршу – я не имею в виду работу, – тут Елена Сергеевна презрительно улыбнулась, – думаю, она не очень-то в этом преуспевает, уж больно бестолкова…

Арик перехватил потемневший от бешенства взгляд Ковригина и задергался, как будто ему стало неудобно стоять.

– Но с факсом получилась накладка, – продолжала Елена Сергеевна, – потому что после работы Арсений встретил меня и потребовал отчета. Я передала ему все, что содержалось в факсе. Как видно, у него в фирме тоже бестолковая секретарша…

– Как я понимаю, – заговорил после долгой паузы Ковригин, – вы к Арсению теплых чувств не питаете.

Елена Сергеевна подняла на него горящий взгляд и тихо сказала:

– Я все сделаю, чтобы разделаться с ним! Но он сохранил у себя документы, компрометирующие Марину, и тем самым связал меня по рукам и ногам…

– Очень хорошо. – Ковригин усмехнулся одними губами. – Наши интересы совпадают. Вы поможете нам, мы поможем вам – и все будут довольны… кроме Колыванова. Ара! Проводи даму в гостевую комнату, – повернулся Юрий Иванович к Димирчану, – и распорядись, чтобы ее обеспечили всем необходимым.

Вернувшись через несколько минут в кабинет шефа, Арик с уважением сказал:

– Ну, Юрий Иванович, вы просто мастер допроса!

– А ты как думал? – усмехнулся Ковригин. – Психология важнее всего. А у тебя люди только и делают, что… спотыкаются на допросах. Тоньше нужно работать, Арик, тоньше и умнее.

– Что теперь будем с ней делать?

– Теперь она будет на нас работать не за страх, а за совесть… точнее, и за страх, и за совесть. Сейчас она должна выманить Колыванова. Арсений чувствует, что его офлажковали, и лег на дно. И здесь вся надежда на Елену Сергеевну.

– Куда его будем выманивать?